К ТЕОРИИ И МЕТОДАМ ИЗУЧЕНИЯ НЕВРОЗОВ / ЭМДИН П.И.

ЭМДИН П.И.

Невро-психиатрия на Северном Кавказе/ Отв. ред. А.И. Понизовская. Сб. I.- Ростов н/Д.: Азово-Черномор. краевое книгоиздательство, 1934.- С. 125–129.

По вопросам классификации неврозов мы придерживаемся следующих положений. Нельзя смешивать термины «функциональное заболевание» и «невроз». Первое понятие очень обширно и охватывает множество форм, где неизвестна анатомическая картина и неясна патофизиология, напр.: функциональное заболевание сосудов, сердца или кишечника. В отношении нервной системы функциональные заболевания составляют еще большую главу, куда входят нерасшифрованные формы вегетопатии, эндокринопатий, мозговое утомление, неврозы и психогенные реакции. Таким образом, неврозы в современном понимании составляют один из видов функциональных заболеваний.

Для невроза основными признаками являются: психогения, как этиология, сложное построение ответных неадекватных реакций с вовлечением психических и соматических механизмов данной личности и фиксация этих реакций на длительный срок в форме приступов или непрерывного проявления при отсутствии уловимых анатомических и биологических отклонений. При таком понимании неврозов нет нужды заменять этот термин другим. Так напр., название «психогенное заболевание», делая ударение на этиологии, не оттеняет фиксации механизмов. С другой стороны, очерченное выше понимание невроза исключает признание неврозов отдельных органов, не позволяет считать утомление (Fatigatio) неврозом и не дает права считать некоторые общие соматогенные реакции за невроз.

Невроз органа — это либо общий невроз, с механизмами, зафиксированными применительно к тому или другому органу, либо же под неврозом органа кроется функциональное заболевание в форме висцеро-висцерального рефлекса по Плетневу, или даже нераспознанное органическое заболевание по Бергману.

Мозговое утомление представляет быстро проходящее, без каких-либо фиксированных механизмов, функциональное заболевание.

Что касается так называемых соматогений, то среди них следует различать два типа. Есть соматогенные неврозы, где сам факт болезни действует на больного, как психогения и дает, при известных конституциональных предпосылках, типический невроз. В других случаях не сознание своего положения, а сам по себе болезненный процесс, напр. начальный период прогрессивного паралича, или рассеянного склероза, либо период выздоровления после тифа протекают с «невротическими» реакциями, которые, в сущности, составляют неотрывное звено данного процесса, порою с известными характерологическими заострениями. Психиатрия, идя от больной личности к здоровой, установила ряд характерологических форм реагирования. Это неврастенические, истерические, эпилептоидные, депрессивные, психастенические, шизоидные и параноидные реакции. Любая личность на психотравму, на конфликт отвечает одной, либо, чаще, смешанной формой указанных реакций. Но здоровая личность эти реакции быстро изживает и находит деловой, реальный выход из положения, т.е. невроза не будет. Однако у некоторой части людей раз возникшие реакции, как ответ на ситуационные трудности, фиксируются и начинают повторяться, вместо того, чтобы был найден реальный выход из положения. Вместо деловой компенсации наступает невротическое состояние, т.е. компенсация при помощи болезни. У кого же обычно дело идет по такому кривому пути? Раньше отвечали: «у конституциональных неврастеников», теперь Бумке пишет: «конституциональная нервность». Совершенно верно. Необходимо считаться с наличием известного процента людей конституционально нервных, вегетативно-эндокринно-стигматизированных, представляющих явное уклонение от средне-здорового человека, с более или менее сгущенными психопатическими чертами.

Подобно тому, как психиатрическая статистика дает определенную цифру душевнобольных на 1000 здоровых, можно и должно определить мощность прослойки этих конституционально стигматизированных. По нашим исчислениям эта цифра приближается к 10%, но не может быть строго фиксирована, потому что с одной стороны периоды массовых сдвигов, потрясений и войн дают такую нагрузку из психотравм, что целый ряд сравнительно легко стигматизированных людей, которые в привычной, щадящей обстановке, прожили бы без невротических заболеваний, в данном случае, под многократными ударами, невропатизируются. Зато, с другой стороны, период революции, период расцвета и развертывания творческих сил многомиллионных масс дают новые выходы, новые пути для высокой компенсации зажатой прежде в тиски личности. В общую сумму стигматизированных входят, при подсчетах, невропаты, психопаты и нераспознанные мягкие формы психозов. Отсюда вербуются основные кадры невротиков. У некоторой части психиатров есть стремление всю группу конституционально нервных считать психопатами на том основании, что в каждом подобном случае мы имеем ряд психопатических черт.

Мы думаем, что всю эту группу правильнее разбить на две части: на невропатов и психопатов по следующим соображениям. Уже у детей мы вынуждены считаться с наличием двух групп. У одних — у невропатов — имеется ряд соматических стигм (ночное недержание мочи, плохой сон, плохой аппетит, раздражительность), у вторых — у психопатов — обращали на себя внимание трудность воспитания, резкие уклонения в поведении. Естественно ожидать, что из детей невропатов часть и во взрослом состоянии останется таковыми, а из детей психопатов получатся взрослые аномалии характера.

Невропаты взрослые склонны к психогенным реакциям и к фиксированным неврозам, но их механизмы преимущественно соматические. Они говорят, что перестали работать из-за головных болей, или плохой памяти, или плохого сна, или сердцебиения. На конфликты, на трудную ситуацию они отвечают телесными жалобами и симптомами, оставаясь в то же время на работе, в семье, в привычной среде весьма ценными и любимыми людьми.

У психопата же акцент в другом. Он в постоянных конфликтах на работе, с самим собой, с товарищами, в сексуальных своих переживаниях, он, в подавляющем большинстве случаев, социально интолерантен, тяжел и в то же время физически крепок и мало предъявляет соматических жалоб. Хотя в настоящее время трудно провести строгую грань между невропатами и психопатами, однако приведенные соображения заставляют до поры делать между ними различие подобно тому, как вынуждена делать это детская психоневрология. Мы против широкого применения термина «психопат». Это вводит нас в тонкости психологической трактовки человеческих характеров и стирает границы между больным и здоровым. Пока у нас нет крепкой биологической базы, лучшим критерием для определения психопата является степень его социальной интолерантности. Перескакивающий с одной работы на другую, конфликтующий по любому поводу, в любой обстановке, запутавшийся в своих сексуальных взаимоотношениях — таков будет психопат, а все остальное мы относим к невропатам.

Естественно, что в нашей стране, где в центре внимания хороший работник, нам, в основном, приходится, при массовой работе иметь дело либо с различного рода поверхностными преходящими реакциями, не оформленными и не зафиксированными в виде неврозов, либо с известным числом работающих невропатов, прибегающих периодически к нашей помощи. Невропаты и психопаты легко дают неврозы, при чем у тех и других форма реакций, естественно, продиктована кругом их личности. Таким образом, ставя напр. диагноз «невропат истерический», мы указываем на наличие истерического невроза у стигматизированной личности определенного круга. Называть неврозы у невропатов и психопатов конституциональными неврозами будет неверно, ибо невроз — это система реакций на психотравму, на житейские конфликты, а не конституциональное дело. Казуистический вопрос о том, встречаются ли невропаты и психопаты без невроза должен получить такой ответ: сами по себе в абстракции невропаты и психопаты аномальные отклонения, а не болезни, но они познаются нами, как таковые, исключительно в силу постоянных своих болезненных невротических проявлений, ибо они живут в классовом обществе, а не на необитаемом острове.

Среди различных вышеперечисленных неврозов мы сохраняем и неврастенический тип реакции; тут характерным является низкий порог раздражимости, склонность к большим иррадиациям раздражения, ослабление тормозных механизмов и обильные соматические проявления со стороны вегетативной нервной системы. Эти реакции встречаются далеко не так часто, как раньше думали. Давно уже «покончено с неврастенией», как особой болезнью, но еще не изжито стремление относить к неврастеническим реакциям различные и весьма несходные между собою вещи. Так, неправильно считать фатигатных (утомленных) — неврастениками, неправильно целый ряд соматогенных проявлений относить к этой форме невроза. Если осторожно подходить и помнить, что речь идет о неврозе, т.е. псохогении, с зафиксированными механизмами, то количество такого рода «неврастеников» во много раз меньше, чем это принято и встречается в диагнозах. Ставится даже такой вопрос: так как при целом ряде соматических заболеваний у взрослых и детей наблюдаются симптомы, схожие с неврастеническими реакциями, то не будет ли более правильным выключить эту форму реакций из системы неврозов, как психогений. Мы считаем это неправильным. Неврастеническая форма реагирования на психогенные моменты и конфликты существует, и эти механизмы иногда остаются в длительно-зафиксированном виде, без наличия каких-либо соматических заболеваний.

Кроме выше очерченных неврозов с фиксированными механизмами, необходимо считаться с наличием другой формы неадекватных поверхностных, но психогенных невротических реакций, могущих наступить у любой личности в ответ на ситуационные трудности. Подобные реакции, в отличие от невроза, обычно доброкачественны, наступают и протекают иногда остро и проходят бесследно. Типы подобных реакций также строятся по основным характерологическим линиям, соответственно заостренным. Еще недавно во время массовых обследований всех поражал высокий процент «неврастеников» и «истериков», которых давали различные авторы. Теперь ясно, что они имели перед собой не неврозы, а подобные легкие реакции, число которых чрезвычайно изменчиво в зависимости от преходящих причин. И лишь число настоящих неврозов держится на более или менее стойких цифрах.

Ввиду имеющихся неясностей и противоречий в вопросах, касающихся патофизиологии травматического невроза, представляется целесообразным эту рубрику пока сохранить, не растворяя ее в различных группах невропатий и психопатий. Отпадают, за ненадобностью, группа острых реактивных неврозов и группа психоневрозов. Ибо под первым разумеем либо обычные преходящие реакции, остро протекающие, либо невроз, остро развернувшийся, т.е. вещи, по существу, различные. А термин «психоневроз» изжил себя по двум основаниям. С одной стороны всякий невроз, как психогения, конечно, в основном построен из патопсихологического материала. Что же касается другого стремления отнести к психоневрозам целевые неврозы, то и в этом отношении следует признать, что по существу всякий невроз является целевым неврозом. Таким образом, среди функциональных заболеваний нервной системы мы различаем: вегетопатии, эндокринопатии, утомление, психогенные реакции и неврозы у невропатов и психопатов, строящиеся по характерологическим типам личности. Что же касается соматогений, т.е. реакции, обусловленной той или иной органической болезнью, то таковые подлежат изучению в рамках соответствующего заболевания, как это имеет место, напр., в отношении психики при опухолях мозга; однако факт схожести некоторых реакций невротических и соматогенных сам по себе очень важен и представляет хороший плацдарм для подведения биологической базы под различные психогении.

Момент перехода в предлагаемой классификации от одного функционального состояния к другому строго не может быть очерчен. Схема здесь должна быть в голове врача, а приложение ее в жизни должно иметь подвижные границы с ориентировкой на выраженные типические случаи.

Диагноз невроза или реакции у больного полезно закрепить формулой в виде дроби по Каннабиху. В нашей работе метод этот показал свою ценность.

Пять моментов должны лежать в основе трактовки неврозов и реакций: 1) психогения, как этиология; 2) круг личности, как конституциональная база(характер); 3) патопсихология процесса; 4) патофизиология процесса и 5) социальная тяжесть болезни.

Роль невропатолога в изучении неврозов и реакций сосредоточена в двух моментах: 1) выведение за круг неврозов и реакций инициальных органических и вегетативно-эндокринных заболеваний, поскольку они при данном уровне знаний поддаются диагностике (начальный рассеянный склероз, вегетопатии, эндокринопатии, формы простого нервно-мозгового утомления) и 2) сомато-биологическое обследование нервной системы строго дифференцированных типических групп различных неврозов и реакций в целях раскрытия объективного патофизиологического процесса, соответствующего патопсихическому состоянию. При этом для невропатолога обязательной является достаточная ориентировка в вопросах современной психопатологии.

Методика и некоторые общие результаты повторных патофизиологических исследований различных групп неврозов и реакций, полученные нами за последние 3 года, таковы: 1) необходимо брать для глубокого обследования типические случаи различных неврозов и реакций, совершенно свободные от органических нервных и внутренних заболеваний; 2) характерные для некоторых форм неврозов и реакций повышенные сухожильные рефлексы, рефлексы с общей реакцией, глубина и окраска дермографизма, тремор, мышечный валик, пилоэрекция, потоотделение и ряд механических положительных вегетативных проб — все это имеет тенденцию к определенному типу выравнивания в процессе лечения. Такие пробы и их динамика повторно изучались на определенном отрезке времени сами по себе и применительно к одиночной физиатрической процедуре; 3) исследование мочи дает довольно постоянное большое количество оксалатов; 4) исследование крови показывает некоторое замедление оседания эритроцитов и тенденцию к повышению цифр лимфоцитов и моноцитов; 5) исследование сердечно-сосудистой системы дало на рентгене малые размеры сердца и возбудимую деятельность его при быстром одиночном сокращении. Кровяное давление указывает на лябильность цифр; 6) на очереди введение в круг исследования адреналин-гистаминовой кожной пробы, капиллярскопии и хронаксиметрии; 7) введена объективная проба на внушаемость, дающая совпадение с другими методами обследования в 80% истерических реакций; 8) в терапии неврозов и реакций по устранению травмирующих моментов мы склонны, в условиях нашей страны, основное ударение сделать после детального анализа и правильной диагностики на водных процедурах, широко поставленной физкультуре и на коллективной психотерапии в форме общих и групповых психогигиенических бесед, призванных заменить гипноз, внушение и психоанализ.

Источник информации: Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия. М.: РЛС-2006. — 1280 c. Справочник издан Группой компаний РЛС^®