Механизмы развития навязчивых состояний

Психологические механизмы развития навязчивых состояний и в том числе навязчивого мышления поразному описываются различными авторами. Здесь в основном можно различать два направления. Одно направление рассматривает навязчивое явление как первичное расстройство мыслительной деятельности, и другое направление видит основу навязчивого мышления в расстройстве аффективной сферы. Высказывались также мнения, объединяющие эти оба направления.

Жане, основатель учения о психастении, полагал, что в основе навязчивых идей лежит первичная слабость интеллекта с ослаблением способности логически рассуждать. Циген говорил, что страх играет при навязчивом мышлении лишь вторичную роль. Вернике также считал навязчивое мышление первичным расстройством интеллектуальной деятельности. В противовес этим взглядам Ашаффенбург, Крепелин и Блейлер настаивали на том, что первичную роль в генезе навязчивого мышления играют аффективные расстройства. Так, Ашаффенбург считал, что основную генетическую роль при навязчивых мыслях играют чувство неуверенности в себе и страхи, связывающие мышление. Крепелин видел основу навязчивых идей в тревожном напряжении и страхе. Штеккер нашел тесную связь навязчивого мышления с маниакально-депрессивным психозом, причем считал, что оно возникает на почве смешанных состояний, где играют роль маниакальные элементы скачки идей вместе с меланхолическим торможением мышления. Керер, наоборот, склонен был относить навязчивость мышления к шизофреническому расщеплению аффективности.

Ряд авторов — Бумке, К. Шнейдер, Фридман — полагали, что в навязчивом мышлении имеются как первичное расстройство мышления, так и расстройство аффективности. Так, по Бумке, фобии, как аффективное проявление тесно связаны с навязчивым мышлением и что вообще невозможно в психической деятельности отделять мышление от эмоций. В каждой фобии имеется кроме аффективной также и интеллектуальная часть. Бумке определяет навязчивые представления как доминирующие представления, болезненно воспринимаемые субъектом как непреодолимые путем нормального психологического воздействия. К. Шнейдер, говоря о психопатах-ананкастах, также считает, что навязчивые состояния являются содержанием их сознания, возникающего с субъективным переживанием навязчивости и непреодолимости. При спокойном рассуждении, исходя из логических оснований, больные признают бессмысленность своих навязчивых мыслей.

Анализируя навязчивые представления, Фридман указал, что основным в них является неспособность больного заканчивать, заключать определенную мысль, откуда и проистекает навязчивость. При этом, по его мнению, важную роль играет врожденная тенденция к «застреванию» на представлениях и фантазиях, которая в дальнейшем приводит субъекта к навязчивым представлениям. Наряду с формальными первичными расстройствами мышления в форме навязчивости, Фридман придает здесь большое значение аномалиям характера в виде мягкости, слабой сопротивляемости, с пассивным подчинением аффектам и внушению, при наличии безудержной фантазии. Таким образом, в механизме навязчивых состояний и, в частности, навязчивого мышления, наряду со слабостью аффектов, играет роль слабость мышления и воли. Отсюда Фридман различает три группы навязчивых состояний: 1) аффективные навязчивые мысли со вторичными навязчивыми импульсами, 2) навязчивые формы с первичными интеллектуальными нарушениями, 3) формы с первичными импульсивными расстройствами.

В первой группе — мышление подавляется аффектом — в тщетной борьбе с аффективной реакцией образуется навязчивость мышления. Во второй группе, куда, главным образом, относятся навязчивые сомнения, чужеродных продуктов не обнаруживается, но здесь завершение мыслительного процесса тормозится и подавляется боязливым чувством сомнения. Мучительная борьба и старание субъекта завершить мысль решением задачи и является предметом чувства навязчивости. Наконец, в третьей группе — воля личности подавляется не сильным аффектом, как в первой группе, а ненормально возникающими первичными навязчивыми впечатлениями. Мы особенно подробно остановились на анализе навязчивых состояний, проведенном Фридманом, так как он многосторонне и подробно охватил вопросы навязчивого мышления и навязчивых состояний и показал всю сложность этой проблемы. Однако, как правильно указывает Д.С. Озерецковский, наряду с отдельными правильными мыслями (значение чувства страха, а также травматизирующих переживаний для возникновения навязчивых состояний), Фридман высказал ряд глубоко ошибочных идеалистических взглядов. Это видно в его приведенной выше классификации навязчивых состояний, а также в понятии о характерной для больных с навязчивыми мыслями невозможности давать законченный мыслительный процесс. Следует еще вскользь упомянуть о взгляде психаналитической школы на генез навязчивых мыслей, страхов и действий. Основоположник этой школы Фрейд считал, что генез их связан с вытесненными в подсознательное аффективными, главным образом, сексуальными переживаниями («подсознательные аффективные комплексы»), причем навязчивые мышления у больного символически отображают эти комплексы. Взгляды школы Фрейда для нас неприемлемы из-за неверной идеалистической переоценки ею подсознательных переживаний, якобы независимых от сознательной деятельности человека, а также из-за неправильной переоценки роли сексуальных комплексов в генезе различных нервнопсихических расстройств.

Резюмируя данные, касающиеся психопатологического анализа механизмов навязчивого мышления, следует отметить, что наиболее правильным решением этого вопроса является взгляд, что в основе навязчивости мышления лежит своеобразное расстройство мыслительной деятельности и что, вместе с тем, здесь немалую роль играют и аффективные моменты при наличии соответствующего психастенического — тревожно-мнительного характера.

Формальный анализ навязчивых мыслей (особенно навязчивых сомнений) достаточно ясно позволяет установить, что здесь имеет место своеобразное нарушение мыслительной деятельности. Это нарушение в основном заключается в расстройстве течения мыслей с прорывами их целенаправленности. Помимо воли субъекта, при навязчивом мышлении, определенная мысль застaивается в сознании субъекта, остается изолированной от остальных мыслей и не создает последующей задачи мышления. Благодаря застойности, у субъекта не получается сознания завершения мысли — ее законченности. Поэтому субъект вынужден многократно возвращаться к застаивающейся мысли, чтобы добиться уверенности в правильном решении поставленной перед данной мыслью задачи. Это и создает механизм навязчивости данной мысли. Одновременно и вместе с интеллектуальным механизмом навязчивости субъект переживает тяжелое аффективное состояние беспомощности и тревоги, связанное с неуверенностью в завершении навязчивой мысли, достижении ее цели. Тем самым субъект не в состоянии разрядить свое аффективное напряжение.

Источник информации: Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия. М.: РЛС-2006. — 1280 c. Справочник издан Группой компаний РЛС^®